Шутки, смешные истории и разные хохмы

Читаю в новостях: «Ракета «Союз» с шестью военными спутниками успешно запущена с Куру». Обрадовался. Хоть что-то у наших космических войск получилось запустить в последнее время.

Дело было 31 декабря. Часов десять вечера. Идём праздновать Новый Год. Несем три приличных сумки — понятно с чем. Ну, и сами, разумеется, уже не совсем трезвые. И вот, остается всего 5 минут пути, мы уже предвкушаем веселье, и вдруг… Метрах в десяти мягко тормозит милицейская машина. Оттуда вылазит сержант и направляется прямо к нам. 

Я ребёнку вообще имя не выбирала. Подумала: кто вылезет, тот и будет.

Соседи у нас появились два года назад новые, все из себя крутые. Отгородились от мира двухметровым забором, машины меняют как перчатки, но это все ладно. Но вот то, что они никогда и ни с кем не здороваются, даже после того, как им скажешь: «Здрасте!» — прям бесит.

Все же, что ни говорите — спортзал, это не только место, где можно напрячь вялую мышцу, но и, конечно, центр общения. Вот и сегодня услышал совершенно замечательную историю, причинившую мне изрядную радость.

Французский футболист Самир Насри по понятным причинам был источником проблем для русскоязычных футбольных комментаторов. По той же понятной причине он служил источником всяких забавных эпизодов в теле и радиорепортажах.

Приятельница, дама яркая и интересная, но в тот момент одинокая, утром сонно ползет в кухню выпить кофе и покурить, кляня понедельник и всех бывших до кучи.

Одним из самых сильных потрясений в моей жизни было знакомство с рядовым Адижоновым. Было это в конце восьмидесятых, когда жители кишлаков служили в Советской Армии. Рядовой Адижонов был одним из них, обычный невысокий узбек, практически не говорящий по-русски. По службе мы не пересекались, он служил в роте охраны, а я — аэродромного обслуживания.

Довелось как-то отдыхать в Крыму. Остановились мы в махонькой деревушке, сняли «скворечник» у бабульки. Бабулька сдаёт под жильё все помещения во дворе, кроме собачьей конуры и курятника, таким образом слева от нас поселилась весёлая компания из Питера, справа — семья из Москвы. Поселились, познакомились, попили вечером винца, в 2 часа ночи разошлись спать.

В пятиэтажном ДОСе, находящемся в жилом городке зенитно-ракетного дивизиона, как-то произошла беда — забило канализационный колодец. А в силу того, что дивизион, как ему и положено, находился в глухой приполярной тайге, никаких специальных средств для откачки фекальных вод и последующей чистки колодца рядом не предполагалось. Однако же жизнь продолжалась, со всеми вытекающими из этого последствиями, как то: помывки, стирки и, простите, дефекации свыше сотни человек. Надо было что-то делать, и причём незамедлительно.

Подарили мне как-то по случаю маску. Этакий зелёный прыщавый монстр. Один глаз красный, другой вывалился. А времена, надо сказать, были доперестроечные. Никто про эти диковины и не слышал.

Дома одна. Убираюсь в детской. Вокруг кот скачет. Краем глаза замечаю, что он в кукольной кроватке. Поворачиваюсь — а он глядит на меня круглыми глазами и говорит так жалобно:

Есть тут у нас один магазин, в котором постоянно бывают шоколадные торты. Двух видов. «Каприз» (это московские) и «Причуда» (это харьковские). С разными добавками и разных размеров. Вчера захожу в этот магазин и слышу:

Кошка — сибирка по имени Люся — обитает в нашей семье уже шестой год. Нравом, надо сказать, обладает очень суровым, мурлыканья от неё никто не слышал. Соседскую собаку однажды так отпиночила…

Случилось это в далеком 1988 году. Служил я тогда рядовым на территории сверхсекретного ракетного полигона Сары-Шаган в Казахстане, в качестве помощника оперативного дежурного в составе роты узла связи. Статус «деда», на тот момент, позволял спокойно дожидаться дембеля, коротая время за дембельским альбомом и парадкой. Жил я в командном пункте, питался с дежурной сменой, отдельно от основной массы солдат, и в нашей уютной, одноэтажной казарме появлялся крайне редко, хотя за мной была закреплена койка и тумбочка. В общем, не служба — мед.

Никита Подгорный, как и другие артисты Малого театра, любил отдыхать в Доме творчества «Щелыково», бывшей усадьбе драматурга Александра Николаевича Островского в Костромской области. Местом особых актёрских симпатий на территории здравницы был маленький винный магазинчик, в просторечии «шалман».

Прокатился я по Израилю. Красота! Пейзажи, сады, огороды разные. А вдоль огородов изгороди живые. Из опунций. Это кактус такой, кто не знает. Навроде куста из лепешек. И на каждой лепешке колючек штук тысяча. А может две.

Рассказывал как-то один мой знакомый историю из жизни медиков. Про круглые глаза. Я не специалист и в терминах не разбираюсь, так что уж извините. 

Полгода назад жильцов нашего дома ожидал сюрприз. Детское кафе, строившееся напротив наших окон, оказалось не совсем детским и не совсем кафе. От жизнерадостной музыки, звучавшей до утра, не спасали ни пластиковые окна, ни снотворное. Картину довершали стадо автомашин, каждый вечер располагающееся на нашей детской площадке и во дворе за неимением у ночного бара стоянки; туалет, устроенный там же; и куча рекламы, забившей почтовые ящики и валявшейся по всему микрорайону.

Гостили у свекрови в частном доме. В рамках помощи на кухне меня отправили в подвал за редькой. Подвал находится на улице.

Будучи совсем молодым человеком, Леонид Утесов научился играть на скрипке и стал подрабатывать уличным музыкантом. Довольно давно закончилась русско-японская война, но самым популярным хитом в России оставался вальс «На сопках Маньчжурии». Его-то юноша чаще всего и исполнял.

Еду, значит, никого не трогаю. Дорога впереди пустынна, что для Питера редкость. Впереди виднеется светофор пешеходный. Зелёный наш, и, судя по счётчику, проскочить я успеваю вполне. И тут справа замечаю движение.

Утро. Пытаюсь найти кота. Иду по коридору и кричу: 

Вчера вечером иду домой, возвращаясь с работы. Погода мерзкая. Но настроение, несмотря на это, какое-то неоправданно-замечательное. Передо мной идет девушка и разговаривает по телефону…

Ми-8 плавно садился на футбольное поле части. Командир полка, в последний раз поправив портупею, пошел на доклад.